Закончив распекать несчастного Ханыгу, шеф обратил внимание на меня:
– А ты чего лыбишься, сержант? Неужели добрый дядюшка Огрунхай кажется тебе таким смешным? Так я тебе скажу, что в старшем по званию ничего смешного быть не может в принципе. А что бы ты проникся почтением к начальству, я придумал тебе прекрасное занятие, – зарычал шеф уже практически в полный голос. Я уже изобразил нарочитое подобострастие и готовность выполнять приказы, но тут в его глазах мелькнуло воспоминание о том, что мы с ним, вообще‑то договорились сегодня, закончив службу, наведаться в какую‑нибудь едальню. Соответственно, наказав меня, он рискует лишиться компании за ужином. Поэтому закончил он неожиданно:
– Которым ты будешь заниматься завтра, – сказал он, резко успокоившись.
Вообще‑то с тех пор, как в нашей скромной команде появился Ханыга, без мелкого и зеленого поход в кабак проходил чрезвычайно редко. Шеф считает, что эффективность действий подразделения оттачивается не только во время учений, военно‑сыскных игр и, конечно, непосредственно работы, но и в совместном культурным отдыхе. Правда, в его понимании, культурный отдых заключается в сосредоточенном истреблении самой разнообразной, но неизменно мясной пищи. Впрочем, про выпивку он тоже не забывает. Пару раз, однако, он согласился с моими доводами о том, что досуг нужно разнообразить. В результате нас с Ханыгой сводили сначала на концерт известного сказителя Кори‑из‑Сотиля, а через две недели еще и в гоблинский цирк. Посетить концерт, понятное дело, была моя идея, ну а в цирк мы ходили по рекомендации гоблина. Как ни странно, мне понравились оба мероприятия, да и шефу, кажется, тоже. Хотя он потом пытался убедить нас, что так довольно орал только чтобы поддержать нас с Ханыгой.
Но сегодня был как раз тот случай, когда шеф предпочел напиться исключительно в моем обществе – дело в том, что в последнее время у него вновь обострились отношения с нашей величественной и прекрасной начальницей. Точнее, обострилось отсутствие отношений. Не знаю уж, почему он решил, что мои советы будут ему полезны в таком деликатном деле, но он снова твердо вознамерился выбить из меня четкие указания, как ему себя вести в присутствии возлюбленной, чтобы она, наконец, поняла, что она возлюбленная, прониклась восторгом и восхищением по этому поводу, и с благодарностью бросилась в крепкие объятия шефа. Я‑то, в общем, и рад был бы помочь несчастному влюбленному, да только мой опыт до сих пор ограничивается одним неудачным романом, да к тому же, как выяснилось, с профессиональной шпионкой. Однако на все мои заверения в собственной неопытности шеф упрямо заявлял, что такой интеллигентный хлыщ как я просто не может не знать, как правильно обходиться с женщинами. Правда, за неимением собственной личной жизни, я с удовольствием наблюдал за таковой орка, так что необходимость выдать пару‑тройку глубокомысленных фраз не считал большой платой за возможность выслушать очередную порцию любовных переживаний представителя самой грубой и толстокожей расы мира.
Так что, оставив несчастного гоблина заполнять недозаполненный отчет, мы с шефом бодро направились к выходу из управления. Пускай Ханыга помучается. Он, все‑таки, стажер, ему положено.
Никуда особенно не торопясь, мы прогулочным шагом двинулись в сторону нашего любимого кабака. Заведение это показал мне шеф, еще в самом начале моей службы, объяснив, что это его любимый трактир, и я, как подчиненный обязан разделить с ним эту его привязанность. Наши с ним вкусы совпадают слабо, поэтому я заранее настроился на нечто пышное, кричаще роскошное и чрезмерно дорогое – в общем, подходящее под стандартные запросы орков вообще и шефа в частности, как яркого представителя их народа. Но, как ни странно, оказалось, что кабак этот любим шефом не за красивый антураж, а за хорошую кухню (логичный способ выбирать любимые злачные места, на самом деле, это же не музей, все‑таки). В вопросе кухни мои вкусы во многом совпадают со вкусами шефа, ну а с эстетической точки зрения местечко как раз отвечало моим представлениям о прекрасном. Заведение содержала семья гномов, и именовалось оно, соответственно "Подземный кабак". Гномы любят названия, предельно ясно отражающие суть называемого. Если бы это был не единственный подземный кабак в городе, к названию добавился бы либо номер, либо родовое имя. Но если оригинальностью названия трактир похвастаться не мог, то во всем остальном, на мой взгляд, давал фору многим другим заведениям. Нетрудно догадаться, что помещение было отделано в традиционном гномьем стиле – икусная резьба по камню, фрески, мягкий желтовато‑оранжевый свет осветительной плесени… Мне, как бывшему жителю подземелий, оформление очень понравилось. Да и персонал радовал – гномы подгорной ветви всегда отличались некоторой угрюмостью, совмещенной при этом с убойной иронией. И не стеснялись демонстрировать эти свои качества клиентам.
Так что когда мы вошли в зал, нас встретила уже знакомая официантка.
– Ох, хозяин! Прячься скорее, тут опять господа стражники! Сейчас они лишат нас недельного запаса провизии! – закричала она как только нас увидела.
Шеф стремительным движением обхватил гномку за пояс и, невзирая на сопротивление, отвесил ей несколько смачных шлепков ниже пояса.
– Ну‑ка прекрати непочтительно отзываться о государственной страже, негодница! – проворчал он, безуспешно пытаясь скрыть улыбку – в застенки посажу!
Гномка, которой, наконец, позволили вырваться, возмущенно повернулась к нему:
– Вам бы все только в застенки, дядя Огрунхай. Кровавые псы тоталитарного режима, вот! – явно процитировала она не свою фразу. – Невинную девушку чести лишили! – продолжила она уже потише, потирая свой выдающийся зад.
– А ну брысь на кухню, а то правда рассержусь! – рыкнул шеф уже почти всерьез.
Проследив взглядом за стремительно исчезнувшей девушкой, мы направились к свободному столику. Стоило нам устроиться, как возле столика материализовался трактирщик – здесь было принято, чтобы хозяин принимал заказы лично.
– Добрый вечер, господин Огрунхай, Добрый вечер, господин Сарх. Что порадует ваши желудки сегодня?
– Да все, как обычно, Ноин, изысков не нужно. Только мне кумысу кувшинчик набери еще, что‑то аж в горле пересохло от откровений дочурки твоей! И где только услышала, надо же! "тоталитарный режим", разорви меня конями, какие умные слова!
– О, не обращайте внимания, Огрунхай, это заходил тут недавно какой‑то "проповедник" из людей. Орден справедливости, не слыхали? Сразу видно, что с головой своей не дружит, да это для людей обычно. Ну, пока про кровавых псов орал его еще терпели, а уж когда про "Доколе мы будем терпеть долгоживущих выродков, жирующих на наших горбах" пошло, его и вывели. Народ тут культурный у меня собирается, сами знаете, им над юродивыми потешаться неинтересно. А кумыс за счет заведения. Раз уж дочурка нарушила вашу тонкую душевную организацию. Из жалованья у нее вычту.
Шеф пробурчал что‑то насчет того, что он еще разберется, что за проповедники тут ходят, но углубляться в эту тему не стал – все‑таки его сейчас слишком занимали собственные проблемы на личном фронте.
Пока мы дожидались заказа, шеф успел сменить с полдюжины тем для разговора, плавно подводя его к интересующей теме.
– Вот скажи мне, длинноухий, – наконец перешел он к главному. Есть у меня один товарищ, ты не знаешь его… ну, я тебе про него уже рассказывал. Так вот, у него по‑прежнему проблемы. Не обращает на него внимания его любовь, хоть ты тресни. Вот что у вас делают, чтобы девку заинтересовать?
– Шеф, не важно, что у нас делают! У вас же обычаи совсем другие. Я вот слышал, что оркам и не надо, чтобы на них девушки внимание обращали. У вас же патриархат? Просто берешь ее за руку, и ведешь себе в шатер. И все, она твоя жена. В чем проблема‑то?
– Проблема в том, что у тебя устаревшие сведения, придурок! – взорвался орк. – Я не знаю, как там было в загорье, а здесь, если ты не заметил, мы уже не кочуем. И шатров у нас нет! И хуже того, патохерат этот уже не настолько патохерительный, как был двести лет назад, разорви тебя конями! И теперь девка как минимум спросит, куда это я ее веду, а скорее, просто врежет мне по башке а потом уволит, и будет права!!!
– Кто тебя уволит, шеф? – делано удивился я.
– Ну не меня то есть, – успокоился орк. – И не уволит. Это я оговорился просто. Не отвлекайся. Просто скажи, что в таких случаях делается.
– Ну как что, можно пригласить опять же в кабак. А можно еще на какое увеселительное мероприятие. Цветы можно еще подарить. Я думал, это все знают.
Шеф посмотрел на меня с жалостью.
– Да, сержант, это действительно знают все. Все эти штуки, что ты описал, принято делать, когда ты уже уверен, что можешь надеяться на взаимность. А если она откажется? Это же потом со стыда сгоришь!